Александр Балтин – автор 13-ти поэтических книг, многочисленных публикаций в периодике (в 42 изданиях),
Лауреат международных поэтических конкурсов, стихи переведены на итальянский язык.
ПИТЕРСКИЕ МОТИВЫ
ПЕТЕРБУРГ
У часовни Ксении толпа.
Хрусткая по кладбищу тропа
Высверк снега даст крупнозернистый.
Просьба есть. Перед мощами – страх.
Хоть слова застынут на губах,
Светит образ нежно-золотистый.
На Дворцовой площади народ.
Вот японцев группа, ну а вот
Немцы обсуждают виды. То есть
Слишком привлекательны дворцы –
Статуи, фасады и торцы:
Прошлого сиятельная повесть.
Резвая позёмка зазвенит.
Остро Петропавловка вонзит
Шприц в подбрюшье облака. Белеет
Снежной массой славная река,
Что для рыб не очень глубока.
От Невы холодной силой веет.
Вот Адмиралтейство – как предел
Совершенства в мире твёрдых тел.
Расскажи-ка, ветер, мне про Выборг!
Невский и пестреет, и шумит,
И литературою сквозит.
А литература – это выбор.
Мистикою город напряжён.
Вот Казанский застит небосклон.
Храм среди движения – как остров.
А на Петроградской стороне
Теснота домов занятна мне.
В каждом быт – своеобразный остов.
А крылатых львов не сосчитать.
Петербург умеет удивлять
Переулком всяким, поворотом.
Сколь же тут естественна зима!
И стоят высокие дома,
Вверенные будничным заботам.
* * *
Зимой душа Санкт-Петербурга
Ясней, чем летом. Как снежит!
Обыкновенная прогулка
Падением тебе грозит.
По Невскому – он чёрно-белый,
И где – искристо-золотой.
Тут Нос ходил, представь – он бегал!
Нелепость, право, что с тобой.
Шум шин, сверкание рекламы.
Ах, Петербург – и это ты?
Ты сумрачен, ты область драмы,
Мечты, кромешной высоты.
Насупленно глядит Исакий,
Мы с Невского ушли уже.
И каждый ракурс, образ всякий
Останется в моей душе.
ДОЖДЬ В ПЕТЕРБУРГЕ
Дом Мурузи косо заштрихован.
Полосы дождя меняют явь.
Лужи глубоки. Осилишь вплавь?
Рифма шутит. Не играйся словом.
Храм желтеет густо – сочный цвет.
В переулках – пенные потоки.
Раз представлен этакий сюжет,
То логичны мысли о потопе.
Дождь сильней. Кругом одна вода,
И дома удивлены как будто.
Август ныне. Летняя среда
Разные имеет атрибуты.
Невский вряд ли смоет. А Нева
В берегах ворочается тяжко.
Под навесом спряталась дворняжка.
В парках льётся лентами листва.
Дождь стихает мерно между тем,
Он окутал город нежным флёром.
Сумма улиц, крыш, колонн и стен
Разлучает душу с мелким вздором.
КСЕНИЯ ПЕТЕРБУРЖСКАЯ
Андрей Феодорович! Яблочко возьмите!
Хотите пирожок? Иль творожку?
Пожалуйста! Скорей! Благословите!
Болезнь из тела изымите –
Изводит злая боль в боку.
Торгует люд. Она легко проходит,
Не брезгуя предложенным ничем.
В былом – житьё, банальное совсем,
Но вот скончался муж. Что происходит?
Сознанье изменяется; душа
Звучит теперь молитвой постоянной.
В реальности, едва ли осиянной,
Жить надобно спокойно, не спеша.
А имя мужа навсегда взяла.
Вы слышите? Гудят колокола.
Теперь, спустя две сотни лет идут
В её часовню с просьбами любыми.
С благоговеньем произносят имя,
И верят – верный выбрали маршрут.
Тогда по Петроградской стороне
Она, как ангел света, проходила.
Предсказывала, немощных целила –
Сгорев в метафизическом огне,
Восстала новой, силу получила.
Стоят дома, убогие весьма.
В них скудный быт, калечные предметы.
В них стёрто-заурядные сюжеты.
И очень долго тянется зима.
А Ксения хранила чудный свет –
Молилась ночи напролёт усердно.
Коль есть вопрос, то будет и ответ.
Печалиться не следует чрезмерно.
И если не слагался чей-то век,
То Ксения супругу находила.
Как перст не существует человек,
Ведь одному – не жизнь вообще: могила.
Мы пестуем святые имена,
Иначе грош цена любым идеям,
Которыми страдаем и болеем,
Пусть неуютны наши времена.
А Ксения живёт и слышит нас,
И если худо – часто помогает,
Всех любит, никого не осуждает,
Творя добро уже в бессчётный раз.
* * *
Дворцы на набережной, если
На них глядеть издалека –
Как сверхмоллюсков оттиск что ли?
( о том припомнил, сидя в кресле).
Иль воздух – род известняка?
Не ведает ни зла, ни боли…
Дворцов узорчатый массив,
И площадь распахнётся – диво.
По Невскому гулял не раз.
Из всех возможных перспектив
Прекраснейшая перспектива.
Вот каменный высокий рай.
Адмиралтейский шпиль блеснёт,
Легко прокалывая небо
Невы красива синева.
Что любишь – то едва ль убьёт.
И смотрят холодно и немо
Дома – им не нужны слова.
ПЕТЕРБУРГ ДОСТОЕВСКОГО
Мрачны многоэтажные дома,
В них лестницы запакощены часто.
И снова давят человека властно
События, суровые весьма.
Дворы – колодцы тёмные; в любом
Из них видали похороны. Что же…
На фоне неба серо-голубом
Проходит жизнь, различный люд тревожа.
Трактиры, лавки – скученная жизнь.
А летом вонь и гарь, и запах пыли.
От привкуса довольно едкой лжи
Меняются обыденные были.
Студент не ел два дня, безумен взгляд.
Процентщица не выйдет из квартиры.
А ночи белые вливают яд
В любое сердце. И людишки – сиры.
…а где-то в бельэтаже пьют коньяк,
шампанское и весело смеются.
Там тыщи страшные – такой пустяк,
Раз шик и смак с рождения даются.
Мне холодно. Где летняя жара?
Засорена усталая сетчатка.
Тяжёлый быт. Привыкнуть бы пора.
Но нищета поёт едва ли сладко.
Скрипит, хрипит старухой нищета.
Иллюзии истрачены, как деньги.
В тряпьё вокруг рядится красота.
Бессмысленно опять проходит день и
Другой и третий. Кем похищен свет?
И неприятен тусклый блеск светила.
Должна быть правда! Если правды нет,
Тогда желанной кажется могила!
С-ПЕТЕРБУРГ И БРОДСКИЙ
Угол дома Мурузи, и сквер,
Обнажённый зимою, и церковь,
Где звучанье неведомых сфер.
Иль зайти? Или тут малоценно
Любопытство? Уж лучше к Неве.
Петропавловки шпиль тусклым блеском
Режет облако резко на две,
Но неравные части. И трезвым
Нужно быть, чтобы явь принимать.
Эрмитаж – как огромная данность
Отпечатков моллюсков – под стать
Сверхпластам геологии. Странность
Всех сравнений. И пуст Летний сад,
В коем статуи в серых коробках.
И поэт молодой, не из робких
Городской изобильности рад.
Биржа, остров Васильевский – всё
Тут особую тайну имеет.
Поутру рифмы свежей росой
Поле мозга наполнят. Повеет
Нежной сложностью будущих строк.
Афоризм как зверёк в этом поле.
В чём значенье любых катастроф?
В измененье сознанья, не боле.
Невский даст перспективу – она
Объясняет пространство, как может.
Хоть зима холодна, как луна
Но недаром сознанье тревожит –
В красках зимних острее дана
Та случайность, что нас уничтожит.
ПЕТЕРБУРГСКИЕ СОНЕТЫ
1
История приветствует меня
Повсюду тут. Зима желанней лета.
Жемчужного повсюду много света –
Холодного не страшного огня.
Трактир из Достоевского найди –
По городу прогулка? По роману?
Когда поверишь полному стакану,
Приятными покажутся пути.
Зима. Пушит. Снежинки на торцы
Домов легко ложатся молодцы!
Объёмы городские потрясают.
Вот Биржи желтовато дан массив.
А Невский лучше прочих перспектив,
Которые порой весьма пугают.
2
Окраины же Питера милы
Тому, кто вырос тут, а прочим?
Неинтересно быть рабочим.
Заводы. Чёрные углы.
Напластования Крестов –
На крышу наползает крыша.
Такая сколь занятна ниша
В пределах норм, как берегов?
Васильевский куда милей.
Нева синеет летом ярко.
Не многовато площадей?
Туриста принимает арка
Всей безымянностью своей
Под всполохи глухого карка.
3
Летний сад и летом
И зимой хорош.
Мёдом – летним светом –
Долго ль проживёшь?
Осенью промозгло,
Сырость сверх границ.
Тяжелы ль для мозга
Крики разных птиц?
Иль душа устала?
Прочитал немало.
Исаакий дан
Золотым массивом –
Вверен перспективам
Неба…Как вам даль?
4
У часовни Ксении толпа.
Снег, легко хрустящий под ногами –
Давится как будто скорлупа.
А смиренье как поднять на знамя?
Что ты пожелаешь, человек?
А не надо никаких желаний,
Коль для Петербурга век – не век:
Много знал страстей, идей, страданий.
В центре лучше – университет
Представляет лакомый сюжет
Изученья множества предметов.
Сколь же настоящее в цене?
Будущее интересней мне
Неопределённостью сюжетов.
5
Прозрачная зелень воздуха.
Разнообразны фасады домов,
Не страшащиеся никакого возраста,
Впитавшие много человеческих слов.
И любая улица
Тут занятна весьма.
-Ну ты умница! –
реплика, на какую не обратят вниманья дома.
У всякого питерца получишь ответ,
Как пройти туда иль туда.
Снобизма в исконных жителях нет.
Зеленоватый осенний свет.
Воздух – та же вода.
А мысли имеют какой-нибудь цвет?
6
Греческие портики и темы
Древнего Египта здесь даны.
Облака – роскошные триремы…
Но в сравненье нету глубины.
Сколь твоя действительность подвластна
Опыту – ответишь или нет?
Ибо жить с самим собой согласно
Требует реальности сюжет.
Сколько тут оград витых и пышных.
Много и домов банально-нынешних.
Золото былого лучше всё ж.
Петербург – умышленнейший город:
Вряд ли ты, когда довольно молод
Мистику его душой поймёшь.
7
Раствор ночей!.. Его впитай, броди.
Вдвойне теперь значителен Исакий.
И будто поворот любой – двоякий,
Быть может призрак встретишь на пути?
Ночь переходит в утро – осознать
Едва ли вы сумеете границу.
Мне ветка та напоминает птицу,
Чьё оперенье сложно описать.
Действительность действительна насколь?
Её мы постигаем через боль,
Сомненья, радость, города и годы.
Покуда существует Петербург
Реальность позначительней разлук,
Хоть вожделенной не даёт свободы.